Введение
Исследование посвящено связи привязанности к домашним питомцам (pet attachment) с просоциальными качествами личности – моральными мотивами и экологическим стилем жизни. Привязанность к питомцам представляет собой популярный предмет академических и прикладных исследований в мировой психологии, и тому есть много причин. Во-первых, это распространение терапии при помощи животных (animal-assisted therapy), доказавшей свою высокую эффективность в решении психологических проблем широкого спектра – от лечения аутизма и коррекции ментальных нарушений до совладания с одиночеством и стрессами. Очевидно, что без привязанности к животным эта терапия, особенно ее ненаправленные формы, не может реализоваться. Во-вторых, во всем мире усиливаются движения за права животных, что также предполагает наличие к ним положительного отношения [10; 11; 19].
В психологии среды различают несколько категорий животных в зависимости от их ответоспособности, близости человеку и той функции, которую они играют в человеческой жизни: это животные, которые используются для пищи, и компаньоны, среди которых также различают более (high-sentience) и менее (low-sentience) эмоционально отзывчивых (например, собак и рептилий) [25]. Привязанность изучается только в контексте взаимодействия с компаньонами (домашними питомцами). Наиболее благотворно на состояние и функционирование человека влияет взаимодействие с эмоционально отзывчивыми компаньонами, однако общение с рыбами, птицами и экзотическими животными также может быть весьма полезным. Большое количество данных свидетельствует о том, что разные формы взаимодействия с животными, от наблюдения за их действиями или созерцания их изображений до ухода за ними, совместных прогулок и путешествий, способствуют укреплению психологического благополучия: улучшению настроения, повышению удовлетворенности жизнью и социального благополучия, понижению уровня воспринимаемого стресса и т.д. [10; 19; 29].
Позитивные эффекты привязанности к животным для психологического благополучия достоверно доказаны, однако исследования этого феномена, возможно, в силу актуальности «зеленой» повестки страдают некоторой ограниченностью. Заводя домашнего питомца, человек не изолируется от общества и потому продолжает согласовывать свое поведение с другими людьми. В связи с этим возникает вопрос: как привязанность к животным связана с социально позитивными феноменами? Можно ли ожидать, что она обладает генерализованным эффектом, или эффектом «перетекания» (spillover), вовлекая в свою сферу не только «братьев меньших», но также и людей? Иначе говоря, привязанность человека к своему питомцу избирательна и специфична или предполагает позитивное отношение также и к себе подобным? Таким образом, основная проблема исследования состоит в возможности/невозможности переноса позитивного отношения к животным (привязанности) на позитивное отношение к людям (просоциальные установки). В случае обнаружения переноса экологическое воспитание получило бы дополнительное теоретическое обоснование.
Биохимической основой любой привязанности является высокий уровень окситоцина, и потому можно ожидать, что человек, у которого его много, будет с бо́льшей вероятностью испытывать межвидовую эмпатию, и любовь к питомцу действительно представляет собой лишь частный вариант проявления любви к живому вообще, биофилии в широком смысле слова [18]. Исследования показывают, что дети, имеющие опыт дружбы с животными, обладают более низким уровнем агрессивности, склонны к сопереживанию и гуманно обходятся с животными, умеют регулировать свои эмоциональные состояния, эмпатичны и просоциальны (эти эффекты модерируются видом животного). Сложившаяся в детстве привычка заботиться о питомце делает человека также более чутким к окружающим [6; 12; 13; 16].
Тем не менее существуют данные о «темных» сторонах привязанности к животным, например, патологическом накопительстве животных (pathological pet hoarding), которое нередко возникает у людей с деменцией, иногда рассматривается как форма насилия и, помимо распространения зоогенных и паразитарных заболеваний, содержит риски возникновения пожаров в силу антисанитарии, скученности, пренебрежения потребностями самих животных и родственников и даже жестокого обращения с животными [4; 25]. М.Б. Беверлэнд (M.B. Beverland) и др. [5] отмечают, что мотивация приобретения животного вариативна: их могут заводить не только как друзей, но и в качестве развлечения, следуя моде или для повышения социального статуса, и тогда общение с животным менее благотворно для обоих участников. Наблюдения свидетельствуют, что есть владельцы домашних питомцев, убежденные в более высокой ценности животных по сравнению с людьми в силу их верности, неспособности лукавить и даже приписываемых им моральных черт, как это отмечал Г. Гессе: «Животные более настоящие, чем люди. Они не хотят тебе льстить, не хотят производить на тебя какое-то впечатление. Ничего показного. Какие они есть, такие и есть, как камни и цветы или как звезды на небе» [1, c. 100].
В качестве характеристик, гармонизирующих отношение к животным и людям, можно отметить баланс эмпатии к людям (human-empathy) и животным (animal-empathy), преобладание экоцентризма над антропоцентризмом или наличие личностных качеств, которые бы реализовывали гуманистическую этику благоговения перед жизнью А. Швейцера [3], глубинную экологию А. Нэсса (A. Naess) [21], биофилию Э. Уилсона (E. Wilson) [17] и субъектификацию природы С.Д. Дерябо [2]. Исследователи отмечают необходимость присутствия в структуре личности интегративных качеств, которые бы делали гуманное отношение к живому универсальным, без разделения живого на более или менее ценные виды и особи. Так, М. Лири (М. Leary) предложил концепцию алло-инклюзивной идентичности, которая понимается им как способность устанавливать связь с социальным и биологическим миром, уберегая человека от эгоцентризма и обеспечивая диалог с миром [20]. Позже им же была предложена концепция веры в единство мира (oneness), которая также акцентировала связанность человека с миром, Вселенной, другими живыми существами [9]. Еще ближе к предмету нашего исследования концепция моральной экспансивности (moral expansiveness) Д. Кримстона (D. Crimston), согласно которой люди различаются своей способностью включать в зону моральной ответственности и заботы бо́льшее или меньшее количество живых существ (людей и представителей других видов) [24]. У кого-то моральное отношение распространяется только на близких людей, у кого-то – также и на природные объекты (в этом случае, в терминологии Д. Кримстона, говорят о выраженной моральной экспансивности), у кого-то отсутствует вообще. Все эти концепции в качестве общего фактора, задающего универсализм гуманного отношения и к людям, и к природным объектам, рассматривают качества личности, отражающие переживание и понимание человеком своей связанности с природой.
На наш взгляд, зонтичным понятием для разнородных характеристик, демонстрирующих связь с природой, является экологическая идентичность (environmental identity) [7]. Экологическая идентичность – это отношение к себе как части природы, переживание взаимосвязанности с ней и зависимости от нее. Выраженная экологическая идентичность проявляется в заботе человека о других людях и неантропоморфных существах, а также в ответственности перед будущими поколениями и планетой. Люди с экологической идентичностью имеют более яркие просоциальные установки, включая политические взгляды, участие в сохраняющих окружающую среду активностях и заботу о растениях [8; 23; 28]. Можно ожидать, что именно экологическая идентичность связывает любовь к домашнему питомцу с другими просоциальными качествами личности – моральными мотивами и экологическими установками как формой гуманного отношения к современникам и будущим поколениям. В настоящем исследовании мы будем рассматривать это качество как условно зависимую переменную (эффект).
Привязанность к питомцам – это положительное отношение к животным, побуждающее заботиться о них, общаться с ними и скучать в их отсутствие. Домашний питомец обладает высокой ценностью для хозяина, это не «просто животное», лишенное индивидуальности, а субъект, включенный в систему его жизнедеятельности [10]. Согласно Т.П. Джонсону (T.P. Johnson) и др. [15], привязанность к животным представляет собой многомерный феномен, включающий эмоциональную привязанность, стремление защищать права животных и даже готовность заменить ими общение с людьми. Привязанность к животным рассматривается как условно независимая переменная (предиктор) в нашем исследовании.
Моральные мотивы представляют собой вторую условно зависимую переменную (эффект). В Модели моральных мотивов Р. Янофф-Бульман (R. Janoff-Bulman), на которой базируется настоящее исследование, различаются прескриптивная (предписывающая) и проскриптивная (запрещающая) мораль [14]. Обе формы направлены на поддержание гуманных отношений между людьми, однако психологические механизмы неодинаковы: это или стимуляция добродетельного поведения (прескриптивная), или воздержание от дурных действий (проскриптивная). Моральные мотивы регулируют актуальные отношения с реальными людьми или группами людей.
Третьей условно зависимой переменной (эффектом) является экологический стиль жизни – поведение, направленное на поддержание здоровой окружающей среды и предотвращение ее ухудшения в будущем [27]. В этом случае адресат поведения – это не только близкие люди, но и дистанцированные, причем даже во времени. Экологический стиль жизни – это просоциальная инвестиция в жизнь будущих поколений на земле.
Цель исследования заключалась в поиске ответа на исследовательский вопрос: есть ли связь между привязанностью к питомцам, экологической идентичностью и просоциальными качествами личности (моральными мотивами и экологическим стилем жизни)?
Метод
Исследование осуществлялось по корреляционному плану. Данные были собраны онлайн посредством сервиса 1ka.si в течение 2020–2021 годов; участие было полностью добровольным, все респонденты подписали согласие на анонимную обработку данных и их использование в публикациях. Выборка исследования включала 284 респондента (224 женщины, 60 мужчин, возраст от 18 до 76 лет, Mвозраст = 25,4, SDвозраст = 9,7, преимущественно граждане России). 136 респондентов в качестве питомца указали кота, 96 – собаку, 19 – рептилию (ящерицы, змеи и т.п.), 10 – хомяка, 10 – моллюсков, 8 – попугая, 4 – аквариумную рыбку, 1 – лягушку.
Для измерения условно независимых переменных (предикторов) использовалась российская версия Лексингтонской шкалы привязанности к питомцам, ЛШПП-К (Lexington attachment to pets scale, LAPS), включающей четыре субшкалы и восемь утверждений [15]. Для измерения условно зависимых переменных (эффектов) применялись российские адаптации однофакторной Шкалы экологической идентичности (Environmental identity scale, EID), включающей 14 утверждений [7], Модели моральных мотивов (Model of moral motives scale, MMM), включающей 30 утверждений и шесть субшкал, измеряющих проскриптивную и прескриптивную мораль (соответственно, мотивы Непричинения вреда, Самоограничения и Социального порядка и мотивы Усердия, Социальной справедливости и Помощи) [14; 22], а также опросник Экологический стиль жизни, включающий семь утверждений и две субшкалы (Проэкологическое самоограничение и Социальный экоактивизм) [27]. Все переменные оценивались по шкалам Ликерта разной размерности.
Статистический анализ проводился с использованием программы Statistica 13.3 и статистического пакета lavaan 0.6-13 в среде R 4.2.2.
Результаты
Для реализации цели исследования было необходимо подготовить русскоязычную версию основного исследовательского инструмента, ЛШПП, в оригинальном варианте включающего 23 пункта и три фактора. Было получено разрешение на перевод и адаптацию методики от ее автора профессора Т. Джонсона (T. Johnson). Перевод осуществлялся в соответствии с международными требованиями (ISPOR) [30].
Конфирматорный факторный анализ с применением эстиматора MLM показал, что оригинальная 3-факторная модель ЛШПП характеризовалась недостаточно хорошими показателями соответствия данным (χ2/df = 611,10/227; CFI = 0,835; RMSEA = 0,084 [90%CI: 0,076; 0,092]; SRMR = 0,065), как и в ранее проведенных исследованиях [26; 31], где также не удалось подтвердить оригинальную факторную структуру опросника. С помощью эксплораторного факторного анализа было найдено оптимальное 4-факторное решение, полученное путем изучения факторной структуры при удалении пунктов с низкими или кросс-факторными нагрузками. Данное решение (восемь утверждений, по два на каждый из четырех коррелирующих факторов) хорошо согласовалось с содержанием утверждений и соответствующих им субшкал. Идентифицированным факторам (субшкалам) были даны полные и краткие названия: Близость с питомцем (Близость), Права питомцев (Права), Эмпатия со стороны питомца (Эмпатия), а также Источник счастья (Счастье).
Конфирматорный факторный анализ показал отличные показатели соответствия данным для 4-факторного решения (χ2/df = 13,76/14; CFI = 1,000; RMSEA = 0,000 [90%CI: 0,000; 0,065]; SRMR = 0,027). Корреляции между факторами были высокими: от 0,498 до 0,658 (все p < 0,001). Кроме того, были проанализированы показатели соответствия для 4-факторной модели (четыре субшкалы) с фактором второго порядка (общий балл, отражающий общую привязанность), которые оказались несколько лучше (χ2/df = 14,79/16; CFI = 1,000; RMSEA = 0,000 [90%CI: 0,000; 0,058]; SRMR = 0,028), чем у 4-факторного решения без фактора второго порядка. Стандартизированные факторные нагрузки для данных решений были высокими (табл. 1). Мы выбрали 4-факторную модель с фактором второго порядка как наиболее оптимальное факторное решение, которое стало основой для краткой версии опросника ЛШПП-К (LAPS-Short Form, LAPS-S). Бланк опросника ЛШПП-К и инструкция для расчета результатов представлены в Приложении.
Таблица 1
Описательная статистика утверждений ЛШПП-К и стандартизированные факторные нагрузки (N = 284)
|
Переменные
|
M
|
SD
|
Асимметрия
|
Эксцесс
|
Стандартизированные факторные нагрузки (все p < 0,001)
|
|
|
4-факторное решение
|
4-факторное решение с фактором второго порядка
|
|
|
Утверждения ЛШПП-К
|
|
|
|
1. Мой питомец значит для меня больше, чем некоторые из моих друзей
|
1,81
|
1,05
|
−0,38
|
−1,07
|
0,668
|
0,673
|
|
|
2. Я считаю, что домашние животные должны иметь те же права и привилегии, что и члены семьи
|
1,78
|
0,98
|
−0,26
|
−0,98
|
0,653
|
0,660
|
|
|
3. Мой питомец знает, когда мне плохо
|
1,60
|
1,08
|
−0,16
|
−1,25
|
0,836
|
0,836
|
|
|
4. Мой питомец делает меня счастливым(ой)
|
2,45
|
0,78
|
−1,35
|
1,15
|
0,748
|
0,750
|
|
|
5. Я считаю, что мой питомец – мой лучший друг
|
1,69
|
1,12
|
−0,22
|
−1,33
|
0,839
|
0,833
|
|
|
6. Домашние животные заслуживают того же уважения, что и люди
|
2,43
|
0,83
|
−1,42
|
1,29
|
0,689
|
0,681
|
|
|
7. Мой питомец понимает меня
|
1,70
|
1,06
|
−0,34
|
−1,08
|
0,871
|
0,870
|
|
|
8. Тот факт, что у меня есть питомец, добавляет мне счастья
|
2,36
|
0,83
|
−1,06
|
0,13
|
0,788
|
0,786
|
|
|
Субшкалы ЛШПП-К
|
|
Стандартизированные факторные нагрузки субшкал на фактор второго порядка (все p < 0,001)
|
|
|
Близость
|
3,49
|
1,92
|
−0,31
|
−1,05
|
–
|
0,863
|
|
|
Права
|
4,21
|
1,54
|
−0,77
|
0,00
|
–
|
0,767
|
|
|
Эмпатия
|
3,30
|
1,99
|
−0,31
|
−1,09
|
–
|
0,692
|
|
|
Счастье
|
4,82
|
1,44
|
−1,29
|
1,36
|
–
|
0,779
|
|
Примечание. M − среднее значение; SD − стандартное отклонение.
Параметры описательной статистики для анализируемых переменных представлены в табл. 2. Все переменные имели распределение, близкое к нормальному (коэффициенты асимметрии от −1,29 до 0,79; коэффициенты эксцесса от −1,09 до 2,08). Надежность (альфа Кронбаха, α) была удовлетворительной для субшкалы Права питомцев (α = 0,62) и хорошей для всех остальных субшкал (α от 0,72 до 0,84) и общего балла ЛШПП-К (α = 0,83).
Таблица 2
Описательная статистика анализируемых переменных (N = 284)
|
Переменные
|
Альфа Кронбаха
|
M
|
SD
|
Асимметрия
|
Эксцесс
|
|
Близость
|
0,72
|
3,49
|
1,92
|
−0,31
|
−1,05
|
|
Права
|
0,62
|
4,21
|
1,54
|
−0,77
|
0,00
|
|
Эмпатия
|
0,84
|
3,30
|
1,99
|
−0,31
|
−1,09
|
|
Счастье
|
0,74
|
4,82
|
1,44
|
−1,29
|
1,36
|
|
ЛШПП-К общий балл (общая привязанность)
|
0,83
|
15,81
|
5,25
|
−0,48
|
−0,30
|
|
Экологическая идентичность
|
0,93
|
71,56
|
17,65
|
−0,81
|
0,42
|
|
Самоограничение
|
0,76
|
21,34
|
5,94
|
−0,19
|
0,02
|
|
Усердие
|
0,69
|
27,36
|
4,51
|
−0,77
|
2,08
|
|
Помощь
|
0,71
|
24,58
|
5,21
|
−0,59
|
1,09
|
|
Непричинение вреда
|
0,67
|
24,32
|
5,68
|
−0,74
|
0,67
|
|
Социальный порядок
|
0,69
|
18,69
|
5,57
|
0,14
|
0,18
|
|
Социальная справедливость
|
0,66
|
20,44
|
5,93
|
−0,12
|
−0,01
|
|
Проэкологическое самоограничение
|
0,63
|
11,54
|
3,95
|
−0,09
|
−0,77
|
|
Социальный экоактивизм
|
0,79
|
6,42
|
3,14
|
0,79
|
−0,30
|
Примечание. M − среднее значение; SD − стандартное отклонение.
Взаимосвязь между исследуемыми переменными представлена в табл. 3.
Таблица 3
Взаимосвязь анализируемых переменных (r Пирсона) (N = 284)
|
Переменные
|
Экологическая идентичность
|
Самоограничение
|
Усердие
|
Помощь
|
Непричинение вреда
|
Социальный порядок
|
Социальная справедливость
|
Проэкологическое самоограничение
|
Социальный экоактивизм
|
|
Близость
|
0,10
|
0,06
|
0,14*
|
0,24***
|
0,21***
|
0,14*
|
0,12*
|
0,02
|
0,18**
|
|
Права
|
0,11
|
0,11
|
0,12*
|
0,29***
|
0,30***
|
0,05
|
0,18**
|
0,08
|
0,24***
|
|
Эмпатия
|
0,11
|
0,05
|
0,13*
|
0,24***
|
0,23***
|
0,13*
|
0,11
|
0,01
|
0,11
|
|
Cчастье
|
0,17**
|
0,15*
|
0,18**
|
0,29***
|
0,34***
|
0,15**
|
0,20***
|
0,08
|
0,16**
|
|
ЛШПП-К общий балл (общая привязанность)
|
0,16**
|
0,11
|
0,19**
|
0,35***
|
0,35***
|
0,15**
|
0,19***
|
0,06
|
0,22***
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Примечание. * − p < 0,05; ** − p < 0,01; *** − p < 0,001.
С целью определения характеристик привязанности к животным, способных предсказать уровень экологической идентичности, моральных мотивов и экологического стиля, было проведено несколько серий множественного регрессионного анализа методом форсированного ввода предикторов (табл. 4). Большинство моделей не были статистически значимы. Четыре модели предикции мотивов Помощи, Непричинения вреда, Социальной справедливости, а также Социального экоактивизма оказались значимы и включали в себя статистически значимые предикторы. Среди характеристик привязанности к животным только Права и Счастье были положительными предикторами мотивов Помощи (R2 = 12,75%) и Непричинения вреда (R2 = 15,24%). Кроме того, Права питомцев были единственным статистически значимым положительным предиктором Социального экоактивизма (R2 = 6,56%), а Счастье − единственным статистически значимым положительным предиктором мотива Социальной справедливости (R2 = 5,29%).
Таблица 4
Регрессионные модели предикции природной идентичности, моральных мотивов и экологического стиля жизни на основе привязанности к животным (N = 284)
|
Предикторы (субшкалы ЛШПП-К)
|
Зависимые переменные (эффекты)
|
|
Экологическая идентичность
|
Самоограничение
|
Усердие
|
Помощь
|
Непричинение вреда
|
Социальный порядок
|
Социальная справедливость
|
Проэкологическое самоограничение
|
Социальный экоактивизм
|
|
Бета-коэффициенты
|
|
Близость
|
−0,01
|
−0,03
|
0,05
|
0,05
|
−0,03
|
0,08
|
−0,01
|
−0,03
|
0,07
|
|
Права
|
0,04
|
0,07
|
0,04
|
0,17*
|
0,19**
|
−0,06
|
0,12
|
0,07
|
0,19**
|
|
Эмпатия
|
0,04
|
−0,03
|
0,04
|
0,09
|
0,07
|
0,06
|
0,00
|
−0,04
|
−0,02
|
|
Счастье
|
0,14
|
0,15*
|
0,12
|
0,15*
|
0,25***
|
0,11
|
0,16*
|
0,09
|
0,05
|
|
Параметры моделей
|
F(4, 279) = 2,34, p > 0,05
|
F(4, 279) = 1,99, p > 0,05
|
F(4, 279) = 2,78, p = 0,027
|
F(4, 279) = 10,19, p < 0,001
|
F(4, 279) = 12,54, p < 0,001
|
F(4, 279) = 2,39, p > 0,05
|
F(4, 279) = 3,90, p = 0,004
|
F(4, 279) = 0,87, p > 0,05
|
F(4, 279) = 4,90, p < 0,001
|
|
Объясненная дисперсия (коэффициент детерминации R2)
|
3,25%
|
2,78%
|
3,83%
|
12,75%
|
15,24%
|
3,31%
|
5,29%
|
1,23%
|
6,56%
|
Примечание. * − p < 0,05; ** − p < 0,01; *** − p < 0,001.
Обсуждение результатов
Проведенное исследование открыло следующие факты. Прежде всего было обнаружено, что главный исследовательский метод, ЛШПП, не сохранил свою исходную структуру в ходе адаптации к российской культуре, однако проведенная работа привела к созданию модифицированной сокращенной версии ЛШПП-К, хорошо работающей на исследуемой выборке. Исходная версия включала 23 утверждения и три субшкалы – Общую привязанность, Замещение людей и Права питомцев [15]. Интерпретация восьми утверждений, входящих в четыре субшкалы, выделенные в ходе создания модифицированной версии (Близость с питомцем, Права питомцев, Эмпатия со стороны питомца, Источник счастья), более однозначна и лучше отражает содержание феномена привязанности к животным, который мог претерпеть за последние десятилетия изменения.
Далее было обнаружено, что исследуемые переменные действительно положительно взаимосвязаны друг с другом. Так, общий показатель привязанности оказался связан с Экологической идентичностью, Социальным экоактивизмом и всеми моральными мотивами, кроме Самоограничения, который, судя по прежним исследованиям, плохо работает на российской молодежной выборке [22]. Среди аспектов привязанности к питомцам наибольшее количество связей с моральными мотивами образовали Счастье, Близость и несколько меньше – Права и Эмпатия. Самые сильные связи образованы с мотивами Помощи и Непричинения вреда. Обращает на себя внимание факт почти полное отсутствие связей мотива Самоограничения (коррелирует только с показателем Счастья) и полное отсутствие связей Экологического самоограничения. Это означает, что люди, привязанные к своим домашним питомцам, испытывают затруднения в том, чтобы контролировать свои потребности и желания, если это касается социального пространства взаимодействия и экологической ответственности. Таким образом, паттерн морали владельцев питомцев дифференцирован, но специфичен и содержит в основном активные формы проявления, что даже может производить впечатление некоторой навязчивости.
Неожиданным оказалось почти полное отсутствие связей разных аспектов привязанности к питомцам с Экологической идентичностью, свидетельствуя, что любовь к животным все же остается довольно специфичным феноменом, и по умолчанию ее перенос на другие формы жизни не происходит. Это еще более удивительно в контексте ранее полученных данных о связи Экологической идентичности с привязанностью к миру растений [23]. Возможно, неожиданность результата вызвана тем, что ранее использовалась другая версия шкалы Экологической идентичности.
Следующий шаг анализа состоял в построении регрессионных моделей для уточнения вклада аспектов привязанности к питомцам в изучаемые просоциальные переменные. Самые сильные модели были получены для мотивов Непричинения вреда и Помощи: если владелец питомца чувствует счастье от общения с любимым животным и готов предоставить ему некоторые социальные права, это повышает вероятность, во-первых, сдержанного и бережного отношения к людям, способности контролировать свою агрессию и, во-вторых, готовности оказывать людям активную помощь. Еще две модели были получены для Социального экоактивизма и мотива Социальной справедливости, но в этих моделях идентифицировано лишь по одному предиктору, причем из уже проанализированного набора. Так, поддержание Социальной справедливости более выражено у людей, испытывающих Счастье в общении с питомцем, а те, кто склонен предоставлять питомцам социальные Права, с большей вероятностью проявляют Социальный экоактивизм, направленный на сохранение окружающей среды.
Анализируя качество эффектов рассмотренных регрессионных моделей, необходимо отметить, что три зависимые переменные (Помощь, Социальная справедливость и Социальный экоактивизм) отражают активную, субъектную жизненную позицию. Эти качества подразумевают вовлеченность в решение проблем других людей и социальные мероприятия по сохранению окружающей среды. Таким образом, владельцы домашних животных – это не пассивные люди, использующие любимых питомцев для собственной терапии; это готовые к действиям социально ответственные субъекты. Вполне возможно, что активная жизненная позиция явилась результатом рутинных действий, связанных с регулярным уходом за домашним питомцем. Однако самая сильная модель все же была получена для проскриптивного мотива Непричинения вреда. Таким образом, гуманное отношение владельцев домашних питомцев к другим людям в первую очередь подразумевает контроль над собственной агрессией и лишь затем – активную вовлеченность.
Почему остальные моральные мотивы никак не проявились в регрессионных моделях? На наш взгляд, это может свидетельствовать об обратной направленности полученных связей: исходя из содержания и природы исследованных переменных, вполне можно ожидать, что, например, усердные и склонные поддерживать социальный порядок люди с бо́льшей вероятностью обладают выраженной экологической идентичностью и склонны заводить домашних питомцев. Проверка этого предположения, однако, требует отдельного исследования.
Заключение
Итак, проведенное эмпирическое исследование показало, что, как и ожидалось, привязанность к домашним питомцам действительно имеет двусторонние связи с просоциальными качествами личности – Экологической идентичностью, моральными мотивами и Экологическим стилем жизни, хотя эти связи имеют частный характер и должны интерпретироваться с осторожностью. Более того, привязанность к питомцу вносит вклад в проявление моральных мотивов Непричинения вреда, Помощи и Социальной справедливости, а также в Социальный экоактивизм. Можно предположить (хотя в отсутствие лонгитюдных или биографических исследований эти гипотезы носят скорее спекулятивный характер), что имеющие домашнее животное люди обладают бо́льшей социальной ответственностью и гуманным отношением к другим людям, по сравнению с теми, кто питомцев не заводит. С точки зрения биохимической детерминации социального поведения эти связи легко интерпретируемы [18].
Дополнительным результатом нашего исследования явилась модифицированная версия Лексингтонской шкалы привязанности к питомцам, которая показала хорошие психометрические свойства и может быть рекомендована к применению в исследованиях. Таким образом, мы достигли поставленной цели и получили ответ на исследовательский вопрос.
Перспективы исследования заданы ограничениями текущего проекта. Так, было бы полезно расширить выборку, сбалансировав ее по полу, что дало бы возможность включить в анализ фактор пола. Видится полезным осуществление дополнительного анализа с учетом вида домашнего питомца. Однако даже с учетом несовершенства проведенной работы представляется, что результаты могут оказать стимулирующее воздействие на программы экологического образования и социальные практики.
Приложение
Краткая форма Лексингтонской шкалы привязанности к питомцам
Инструкция. Внимательно прочтите утверждения о Вашем любимом домашнем питомце и отметьте, в какой мере Вы согласны или не согласны с ними.
|
№
|
Шкала
|
Утверждения
|
Совершенно не согласен(на)
|
Скорее не согласен(на)
|
Частично согласен(на)
|
Полностью согласен(на)
|
|
1
|
Близость
|
Мой питомец значит для меня больше, чем некоторые из моих друзей
|
0
|
1
|
2
|
3
|
|
2
|
Права
|
Я считаю, что домашние животные должны иметь те же права и привилегии, что и члены семьи
|
0
|
1
|
2
|
3
|
|
3
|
Эмпатия
|
Мой питомец знает, когда мне плохо
|
0
|
1
|
2
|
3
|
|
4
|
Счастье
|
Мой питомец делает меня счастливым(ой)
|
0
|
1
|
2
|
3
|
|
5
|
Близость
|
Я считаю, что мой питомец – мой лучший друг
|
0
|
1
|
2
|
3
|
|
6
|
Права
|
Домашние животные заслуживают того же уважения, что и люди
|
0
|
1
|
2
|
3
|
|
7
|
Эмпатия
|
Мой питомец понимает меня
|
0
|
1
|
2
|
3
|
|
8
|
Счастье
|
Тот факт, что у меня есть питомец, добавляет мне счастья
|
0
|
1
|
2
|
3
|
Расчет и интерпретация результатов
Шкала ЛШПП-К состоит из восьми утверждений и включает в себя четыре субшкалы с возможностью расчета общего балла (общей привязанности); каждая субшкала включает в себя два утверждения (пункта). Названия шкал, полные и краткие: Близость с питомцем (Близость), Права питомцев (Права), Эмпатия со стороны питомца (Эмпатия), Источник счастья (Счастье). Для расчета результатов следует суммировать баллы по каждой субшкале; показатель общей привязанности представляет собой сумму оценок по всем пунктам. Результаты для каждой субшкалы находятся в диапазоне от 0 до 6, а для общего балла – от 0 до 24. Чем выше баллы, тем сильнее привязанность к животному.